Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

На ножах (Николай Лесков)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 


- О, да, да, как раз разболюся! - отвечала, рассмеявшись, Бодростина. - Нет, милый друг, я иду в дело, завещая тебе как Ларошжаклен: si j'avance, suivez moi; si je recule, tuez mot, si je meurs, vengez moi {Если я пойду вперед, следуйте за мной; если я отступлю, убейте меня; если я погибну, отомстите за меня {фр.}.); хотя знаю, что последнего ты ни за что не исполнишь. Ну, наконец, прощай! зашла беседа наша за ночь. Если ты захочешь меня видеть, то ты будешь действовать так, как я говорю, и если будешь действовать так, то вот моя рука тебе, что Бодростин будет у тебя сам и будет всем хорошо, а тебе в особенности... Ну, прощай, до поры до времени. А что мой брат, Григорий?

- Служит.

- Я совсем и забыла про него спросить. Что он теперь: начальник отделения?

- Вице-директор.

- Вот как! Бодростина вздохнула.

- Вы видитесь с ним?

Горданов покачал отрицательно головой.

- Ну, наконец, совсем прощай, - торопливо сказала Бодростина и, взяв Горданова рукой за затылок, поцеловала его в лоб.

- Ты уж идешь, Глафира?

- А что?.. Пора... Да и тебе, как кажется, со мной вдвоем быть скучно... Мы люди деловые, все кончили, и время отдохнуть перед предстоящею работой.

Горданов протянул к ней свои руки, но она прыгнула, подбежала к двери, остановилась на минуту на дороге и исчезла, прошептав: "А провожать меня не нужно".

Чрез минуту внизу засвистел блок и щелкнула дверь, а когда Горданов снова подошел к окну, то мальчик в серой шляпе и черной шинели перешел уже через улицу и, зайдя за угол, обернулся, погрозил пальцем и скрылся.

- Что ж, так и быть, когда она будет богата, я на ней женюсь, - рассуждал, засыпая, Горданов, - а не то надо будет порешить на Ларисе... Конечно, здесь мало, но... все-таки за что-то зацеплюсь хоть на время.

Глава одиннадцатая

Утро, которое хочет быть мудренее вечера

После ночи, которою заключился вчерашний день встреч, свиданий, знакомств, переговоров и условий, утро встало неласковое, ветреное, суровое и изменчивое. Солнце, выглянувшее очень рано, вскоре же затем нырнуло за серую тучу, и то выскакивало на короткое время в прореху облаков, то снова завешивалось их темною завесой. Внизу было тихо, но вверху ветер быстро гнал бесконечную цепь тяжелых, слоистых облаков, набегавших одно на другое, сгущавшихся и плывших предвестниками большой тучи.

На земле парило и пахло электрическою сыростию, дышать было тяжело, нервными людьми овладело столь общее им предгрозовое беспокойство.

Иосаф Платонович Висленев спал, обливаясь потом, которого нимало не освежала струя воздуха, достигавшая до него в открытое окно.

Висленеву снились, тяжелые сны с беспрестанными перерывами, как это часто бывает с людьми, уснувшими в сознании совершенной ими неловкости. Висленев во сне повернулся на другую сторону, лицом к окну: здесь было более воздуха и стало дышаться легче. Иосаф Платонович мало-помалу освобождался от своих снов и начал припоминать, что он в отеческом доме, но с этим вместе его кольнуло в сердце. "Что я здесь вчера делал?" - мелькнуло в его голове. "Где теперь этот ножик? Эта улика против меня. Надо встать и искать". Он раскрыл полусонные глаза и видит, что сновиденье ему не лжет: он действительно в родительском доме, лежит на кровати и пред ним знакомое, завешенное шторой окно. Он слышит шепот дрожащих древесных листьев и соображает, что солнце не блещет, что небо должно быть в тучах, и точно, вот штора приподнялась и отмахнулась, и видны ползущие по небу серые тучи и звонче слышен шепот шумящих деревьев, и вдруг среди всего этого в просвете рамы как будто блеснул на мгновение туманный контур какой-то эфирной фигуры, и по дорожному песку послышались легкие и частые шаги. Что бы это такое было? Во сне или наяву?

Висленев совсем пробудился, привстал на кровати, взглянул на окно и оторопел: его нож лежал на подоконнике.

Иосаф Платонович сорвался с кровати, быстро бросился к окну и высунулся наружу. Ни на террасе, ни на балконе никого не было, но ему показалось, что влево, в садовой калитке, в это мгновение мелькнул и исчез клочок светло-зеленого полосатого платья. Нет, Иосафу Платоновичу это не показалось: он это действительно видел сбоку, с той стороны, куда не глядел, и видел смутно, неясно, почти как во сне, потому что сон еще взаправду не успел и рассеяться.

Висленев отступил от окна и потер себе лоб.

"Скверно я начинаю дебютировать дома!" - подумал он и, оглянувшись на стол, взял с него портфель, осмотрел надрез и царапину и запер его в бюро.

Повернув ключ в замке, он прислушался: в зале кто-то тихо разговаривал шепотом.

"Сестра, значит, уж встала", - подумал Висленев и поглядел на часы. Было десять часов.

Иосаф Платонович тихо подкрался к двери, ведущей в зал, и прицелился глазом к замочной скважине.

Лариса в утреннем капоте сидела за чашкой чая, и пред нею стояла высокая женщина в коричневом ситцевом платье.

"В этом сестрином платье нет ничего похожего на то, которое мелькнуло в в садовой калитке. Кто же это был? Кто нашел, поднял и положил ножик? Неужто ее превосходительство, Александра Ивановна... или кто-нибудь из прислуги? Вот это был бы тогда сюрприз, это очень вежливо и до подлости догадливо, но это прескверно на всякий случай... Мне просто одно спасение может быть в том, чтобы предоставить себя его великодушию... сказать ему все, открыть свое недоверие, покаяться, признаться... Вот, извольте видеть, проклятая судьба сама руками выдает меня этому человеку!.. Но надо же явиться, пора дать знать, что я проснулся".

Он сделал несколько шагов и остановился.

- Взглянуть в глаза сестре?.. ужасно!.. Но что же делать?.. Нужен кураж!.. Ну, напусти, Господи, смелость!

Он надел шлафрок и, отворив дверь в переднюю, крикнул:

- Лара, ты встала?

- Да; что тебе нужно, Joseph?

- О-о! голос нежен и ласков, - радостно заметил Висленев. - Нет, да ведь мало мудреного, что она и в самом деле, пожалуй, ничего и не поняла... Пришли, дружок, девушку дать мне умыться! - воскликнул он громко и, засвистав, смело зашлепал туфлями по полу.

В комнату его предстала двенадцатилетняя девочка с блестящим медным тазом и таким же кувшином и табуреткою.

Это была та самая девочка, которая ввела его вчера в сад. Она одета сегодня, как и вчера, в темном люстриновом платьице, с зеленым шерстяным фартуком.

"Есть зелень, да совсем не та", - подумал Висленев, засучивая рукава своей рубашки и приготовляясь умываться.

- Вас как зовут? - спросил он девочку.

- Меня-с? - переспросила она тоненьким голосом.

- Да-с, вас-с, - передразнил ее фистулой Висленев. Девочка покраснела и отвечала, что ее зовут Малашей.

- Прекрасное имя! Вы им довольны или нет? Девочка молчала.

- Довольны вы или нет, что вас зовут Малашей? Опять молчание.

- Что же вы молчите? Не хотели бы вы, например, чтобы вас лучше звали Дуней или Сашей?

- Нет-с, не хочу-с.

- Отчего же вы не хотите? Стало быть, вам ваше имя нравится?

- Надо какое Бог дал-с.

- А-а! По-вашему, имена Бог дает; ну тогда это другое дело. А отец и мать у вас живы?

- Папенька в солдатах, а маменька здесь.

- Здесь в городе?

Девочка раскрыла большие, до сих пор полуопущенные глаза и отвечала не без удивления.

- Моя маменька здесь у нашей барышни в кухарках.

- У какой барышни?

- У Ларисы Платоновны.

- А-а, так вы вместе с маменькой?

- Вместе-с.

- Так это вам чудесно!

Девочка отмолчалась.

- И вам тоже моя сестра платит жалованье? - приставал к ней Висленев.

- Нет-с; барышня мне после будет платить, а теперь они маменьке платят, а меня только одевают.

- Вот что!.. И что же, много барышня нашила вам платьев?

Девочка сконфузилась, улыбнулась и, потупя глаза, отвечала:

- Много-с.

- Небось у вас, гляди, и розовое платье есть? - шутил Висленев.

- Есть-с и розовое.

- А? - переспросил Висленев, прерывая на минуту свое умыванье.

- Есть-с и розовое, голубое есть, - отвечала девочка, осмеливаясь с быстротой, свойственною ее возрасту.

- И белое есть?

- И белое тоже есть-с.

- А зеленое?

- Зеленого нету-с.

- Что же так? - это плохо. Зеленое непременно нужно. Вы себе из маменькиного по крайней мере перешейте, когда она поносит его.

- У маменьки настоящего зеленого тоже нет-с.

- Настоящего зеленого тоже нет! Скажите, пожалуйста. А ее не настоящее зеленое платье какое же?

- Оно больше как коричневое.

- Ну вот видите: какое же уж это зеленое! Нет, вам к лету надо настоящее зеленое, - как травка-муравка. Ну да погодите, - моргнул он, - я барышню попрошу, чтоб она вам свое подарила: у нее ведь уж наверное есть зеленое платье?

- У них есть-с.

"Ага! вот оно кто это был!" - подумал Висленев и, взяв из рук девочки полотенце, сухо спросил:

- А у барышни зеленое платье какое и с какою отделкой?

- Крепоновое-с, с такою же и с отделкой-с.

"Опять не то", - подумал Висленев и затем, довольно скоро одевшись и сияя свежестью лица и туалета, вышел в залу к сестре.

Иосаф Платонович, появясь пред сестрой, старался иметь вид как можно более живой, веселый и беспечный.

- Я тебя перепугал немножко сегодня ночью, матушка-сестрица! - начал он, целуя руку Ларисы.

- Полно, пожалуйста, я уж про это забыла.

- Ты выспалась?

- О, как нельзя лучше! Я не люблю много спать. Вот чай и вот хлеб, - добавила она, подавая брату стакан и корзинку с печеньем"

- Постой!.. Но какой же ты разбойник, Лара! - отвечал, весело улыбаясь во все лицо и отступя шаг назад, Висленев.

- Что такое? Лариса оглянулась.

- Как ты злодейски хороша!

- Ах, да перестань же наконец, Joseph!

- Да что же делать, когда я никак не привыкну?

Лариса засмеялась.

- Этот желтый цвет особенно идет к твоему лицу и волосам.

- Он идет ко всем брюнеткам.


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 

Скачать полный текст (1631 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.