Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

На ножах (Николай Лесков)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 


- Но ведь вас же бессовестно эксплуатируют: себе все, а вам ничего.

- Что ж, в жизни каждый ворует для себя. Борьба за существование!

- Ишь ты, какая она стала! А вы знаете, что вы могли бы облагодетельствовать сотни преданных вам людей, а такая цель, я думаю, оправдывает всякие средства.

- Ну, Горданов, вы меня не надуете.

- Я вас не надую!.. да, конечно, не надую, потому что вы не волынка, чтобы вас надувать, а я...

- А вы хотели бы заиграть на мне, как на волынке? Нет, прошло то время, теперь мы сами с усами, и я знаю, чего вам от меня надобно.

- Чего вы знаете? ничего вы не знаете, и я хочу перевести силу из чужих рук в ваши.

- Да, да, да, рассказывайте, разводите мне антимонию-то! Вы хотите сорвать куртаж!

- Куртаж!.. Скажите, пожалуйста, какие она слова узнала!.. Вы меня удивляете, Ванскок, это все было всегда чуждо вашим чистым понятиям.

- Да, подобные вам добрые люди перевоспитали, полно и мне быть дурой, и я поняла, что, с волками живучи, надо и выть по-волчьи.

- Так войте ж! Войте! Если вы это понимаете! - сказал ей Горданов, крепко стиснув Ванскок за руку повыше кисти.

- Что вы это, с ума, что ли, сошли? - спокойно спросила его, не возвышая голоса, Ванскок.

- Живучи с волками, войте по-волчьи и не пропускайте то, что плывет в в руки. Что вам далось это глупое слово "донос", все средства хороши, когда они ведут к цели. Волки не церемонятся, режьте их, душите их, коверкайте их, подлецов, воров, разбойников и душегубов!

- И потом?

- И потом... чего вы хотите потом? Говорите, говорите, чего вы хотите?.. Или, постойте, вы гнушаетесь доносом, ну не надо доноса...

- Я думаю, что не надо, потому что я ничего не могу доказать, и не хочу себе за это беды.

- Беды. положим, не могло быть никакой, потому что донос можно было сделать безымянный.

- Ну, сделайте.

- Но, я говорю, не надо доноса, а возьмите с них отсталого, с Кишенского и Фигуриной.

- Покорно вас благодарю!

- Вы подождите благодарить! Мы с вами станем действовать заодно, я буду вам большой помощник, неподозреваемый и незримый.

У Горданова зазвенело в ушах и в голове зароился хаос мыслей. Ванскок заметила, что собеседник ее весь покраснел и даже пошатнулся.

- Ну, и что далее? - спросила она.

- Далее, - отвечал Горданов, весь находясь в каком-то тумане, - далее... мы будем сила, я поведу вам ваши дела не так, как Кишенский ведет дела Фигуриной...

- Вы все заберете себе!

- Нет, клянусь вам Богом... клянусь вам... не знаю, чем вам клясться.

- Нам нечем клясться.

- Да, это прескверно, что нам нечем клясться, но я вас не обману, я вам дам за себя двойные, тройные обязательства, наконец... черт меня возьми,

если вы хотите, я женюсь на вас... А! Что вы? Я это взаправду... Хотите, я женюсь на вас, Ванскок? Хотите?

- Нет, не хочу.

- Почему? Почему вы этого не хотите?

- Я не люблю ребятишек.

- У нас не будет; Ванскок, никаких ребятишек, решительно никаких не будет, я вам даю слово, что у нас не будет ребятишек. Хотите, я вам дам это на бумаге?

- Горданов, я вам говорю, вы сошли с ума.

- Нет, нет, я не сошел с ума, а я берусь за ум и вас навожу на ум, - заговорил Горданов, чувствуя, что вокруг него все завертелось и с головы его нахлестывают шумящие волны какого-то хаоса. - Нет; у вас будет пятьдесят тысяч, они вам дадут пятьдесят тысяч, охотно дадут, и ребятишек не будет... и я женюсь на вас... и дам вам на бумаге... и буду вас любить... любить...

И он, говоря это слово, неожиданно привлек к себе Ванскок в объятия и в то же мгновение... шатаясь, отлетел от нее на три шага в сторону, упал в кресло и тяжело облокотился обеими руками на стол.

Ванскок стояла посреди комнаты на том самом месте, где ее обнял Горданов; маленькая, коренастая фигура Помадной банки так прикипела к полу всем своим дном, лицо ее было покрыто яркою краской негодования, вывороченные губы широко раскрылись, глаза пылали гневом и искрились, а руки, вытянувшись судорожно, замерли в том напряжении, которым она отбросила от себя Павла Николаевича.

Гордановым овладело какое-то истерическое безумие, в котором он сам себе не мог дать отчета и из которого он прямо перешел в бесконечную немощь расслабления. Прелести Ванскок здесь, разумеется, были ни при чем, и Горданов сам не понимал, на чем именно он тут вскипел и сорвался, но он был вне себя и сидел, тяжело дыша и сжимая руками виски до физической боли, чтобы отрезвиться и опамятоваться под ее влиянием.

Он чувствовал, что он становится теперь какой-то припадочный; прежде, когда он был гораздо беднее, он был несравненно спокойнее, а теперь, когда он уже не без некоторого запасца, им овладевает бес, он не может отвечать за себя. Так, чем рана ближе к заживлению, тем она сильнее зудит, потому-то Горданов и хлопотал скорее закрыть свою рану, чтобы снова не разодрать ее в кровь своими собственными руками.

Душа его именно зудела, и он весь был зуд, - этого состояния Ванскок не понимала. Справедливость требует сказать, что Ванскок все-таки была немножко женщина, и если не все, то нечто во всей только что происшедшей сцене она все-таки приписывала себе.

Это ей должно простить, потому что ей был уже не первый снег на голову; на ее житейском пути встречались любители курьезов, для которых она успела представить собою интерес, но Ванскок была истая весталка, - весталка, у которой недаром для своей репутации могла бы поучиться твердости восторженная Норма.

Глава четвертая

Бой тарантула с ехидной

Тягостное молчание этой сцены могло бы длиться очень долго, если б его первая не прервала Ванскок. Она подошла к Горданову и, желая взять деньги, коснулась его руки, под которою до сих пор оставалась ассигнация.

Горданов оглянулся.

- Что вам от меня нужно? - спросил он. - Ах, да... ваши деньги... Ну, извините, вы их не заслужили, - и с этим Павел Николаевич, едва заметно улыбнувшись, сжал в руке билет и сунул его в жилетный карман.

Ванскок повернулась и пошла к двери, но Горданов не допустил ее уйти, он взял ее за руку и остановил.

- Скажите, вы этого не ожидали? - заговорил он с нею в шутливом тоне.

- Чего? Того, что вы захватите мои деньги? Отчего же? Я от вас решительно всего ожидаю.

- И вот вы и ошиблись; я, к сожалению, на очень многое еще неспособен.

- Например?

- Например! что "например"? например, нате вам ваши деньги. Ванскок протянула руку и взяла скомканную и перекомканную ассигнацию и сказала: "прощайте!"

- Нет, теперь опять скажите, ожидали вы или нет, что я вам отдам деньги? - настаивал Горданов, удерживая руку Ванскок. - Видите, как я добр! Я ведь мог бы выпустить вас на улицу, да из окна опять назад поманить, и вы бы вернулись.

- Разумеется, вернулась бы, деньги нужны.

- Да; ну да уж Бог с вами, берите... Что вы на меня остервенились как черт на попа? Не опасайтесь, это не фальшивые деньги, я на это тоже неспособен.

- А почему бы?

- Так, потому, почему вы не понимаете.

- Я бы то гораздо скорей поняла: прямой вред правительству.

- Труппа, труппа, дружище Ванскок, велика нужна, специалисты нужны!

- Ну, так что же такое? Людей набрать не трудно всяких, и граверов, и химиков.

- А попасться с ними еще легче. Нет, милая девица, я и вам на это своего благословения не даю.

- А между тем поляки и жиды прекрасно это ведут.

- Да; то поляки и жиды, они уже так к этому приучены целесообразным воспитанием; они возьмутся за дело, так одним делом тогда и занимаются, и не спорят, как вы, что честно и что бесчестно, да и они попадаются, а вы рыхлятина, вы на всем переспоритесь и перессоритесь, да и потом все это вздор, который годен только в малом хозяйстве.

- Я что-то этого не понимаю.

- Так уж вы, значит, устроены, чтобы не понимать. Это, голубь мой сизокрылый, экономический закон, в малом хозяйстве многое выгодно, что в большом не годится. Вы сами знаете, деревенский мальчишка продает кошкодаву кошку за пятачок, это и ему выгодно и кошкодаву выгодно; а вы вон с своими кошачьими заводами "на разумных началах" в снег сели. Так тоже наши мужичонки из навоза селитру делают, деготь садят, липу дерут, и все это им выгодно, потому что все это дело мужичье, а настоящий аферист из другого круга за это не берется, а возьмется, так провалится. И на что, на коего дьявола вам фальшивые деньги, когда экспедиция бумаг вам настоящих сколько угодно заготовит, только умейте забирать. А вот вы, вижу, до сих пор брать-то еще не мастерица.

- Нет, знаете, это хорошо брать, как есть где.

- Да, вот вам еще хочется, чтобы вам разложили деньги! А вы чего вот о ею пору глядите, а не берете, что я вам даю?

Он бросил билетик на стол, и Ванскок его подняла.

- У вас много теперь голодной братии? - заговорил снова Горданов.

- Сколько хотите; все голодны.

- И что же, способные люди есть между ними?

- Еще бы!

- Кто же это, например, из способных?

- Хоть, например, Иосаф Висленев.

- Ага! Иосафушка... а он способный?

- А вы как думаете?

- Да, он способный, способный, - отвечал Горданов, думая про себя совсем иное.

- Но отчего же он так бедствует?

- Оттого, что он честен.

- Это значит:

Милый друг, я умираю,

Оттого, что я был честен

И за то родному краю

Буду, верно, я известен.

Что же, это прекрасно! А он где служит?

- Висленев не может служить.

- Ах, да! Он компрометирован, - значит дурак.

- Нет, не потому; он это считает за подлость.

- Вот как! и где же он пробавляется? Неужто все еще до сих пор чужое молоко и чужих селедок ест?

- Он пишет.

- Оды в честь прачек или романы об устройстве школ?

- Нет, он романов не пишет.


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 

Скачать полный текст (1631 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.