Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

Очерки бурсы (Николай Помяловский)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33 


"Так и надо!" - повторил он в душе и пошел к пятой парте.

Там одна партия дулась в три листика, а другая в носки: известная игра в карты, в которой проигравшему бьют по носу колодой карт.

Семенов перешел к седьмой парте и полюбовался, как шесть _нахаживали_. Эти шестеро, взявшись руками за парту, качались взад и вперед.

На следующей парте Митаха выделывал _богородичен на швычках_, то есть он пел благим гласом "Всемирную славу" и в такт подщелкивал пальцами. Тут же Ерундия (прозвище) играл _на белендрясах_, перебирая свои жирные губы, которые, шлепаясь одна о другую, по местному выражению, _белендрясили_. Третий артист старался возможно быстро выговаривать: "под потолком полком полколпака гороху", "нашего пономаря не перепономаривать стать", "сыворотка из-под простокваши".

Наконец Семенов пробрался до стены. Здесь Омега и Шестиухая Чабря играли в _плевки_. Оба старались как можно выше плюнуть на стену. Игра шла на _смазь_. Шестиухая Чабря плюнул выше.

- Подставляй! - сказал он, расправляя в воздухе свою пятерню.

Омега выпятил свою _лупетку_ (лицо).

- Надувайся! - сказал Чабря.

Омега надул щеки.

- Шире бери!

Омега до того надулся, что покраснел.

- _Верховая_, - начал Чабря, прикладывая свою руку ко лбу Омеги, - _низовая_, прикладывая к подбородку, - две _боковых_, - прикладывая к одной и другой щеке. - Надувайся!

Омега надулся.

- И _всеобщая_! - торжественно вскрикнул Шестиухая Чабря.

После этого он забрал лицо Омеги в пясть, так что оно между пальцами проступило жирными и лоснящимися складками, и тряс его за упитанные мордасы и кверху и книзу.

Семенову было скучно. Он не знал, что делать...

- Леденцов, пряников! Пряников, леденчиков!

Это был голос Элпахи, который обыкновенно торговал пряниками и леденцами, от чего получал немалую выгоду, потому что покупал фунтами, а продавал по мелочи.

Семенов очутился около него.

- На сколько? - спросил Элпаха, оглядываясь вокруг и около, потому что товарищество запрещало говорить с Семеновым, но купецкая корысть Элпахи взяла свое.

- На пять копеек.

- Деньги?

- Вот!

- Держись.

- Что ж ты обсосанных даешь?

- Лучший сорт.

- Перемени, Элпаха.

- Леденчиков, пряников! - закричал Элпаха, отворачиваясь в сторону.

Семенов, держа на ладони, рассматривал леденцы, не зная, съесть их или бросить, и уже решился съесть, как кто-то сзади подкрался, схватил с руки лакомство и быстро скрылся. Семенов со злобой посмотрел на товарищей, но бессильна была его злоба, и в то же время одурь брала его от скуки.

- Давай играть в _костяшки_, - сказал ему Хорь.

Семенов сам удивился, что с ним заговорил товарищ. Он недоверчиво смотрел на Хоря.

- Что _гляделы_-то пучишь? не бойся!

- Надуешь...

- Ну вот дурак... что ты!

- Побожись.

- Ей-богу, вот те Христос!

- Право, не надуешь?

- Побожился! чего ж тебе еще?

- Ну ладно, - ответил Семенов, от души обрадовавшись, что с ним заговорило живое существо, хоть это живое существо и было Хорь.

В училище была своя монета - _костяшки_ от брюк, жилетов и сюртуков. За единицу принималась _однодырочная_ костяшка; две однодырочных равнялись _четырехдырочной_, или _паре_, пять пар _куче_, или _грошу_, пять куч _великой куче_. Костяшки имели цену, определенную раз навсегда, и во всякое время за пять пар можно было получить грош. Огромное количество костяной монеты обращалось в бурсе. Ею платили при игре _в юлу_ и _в чет-нечет_. Бывали владетели сотни великих куч и более; их можно узнать по тому, что они всегда держат руку в кармане и роются там в костяном богатстве. Употребление костяной монеты породило особого рода промышленников, которые по ночам обрезывали костяшки на одежде товарищей или делали это во время классов, под партами, спарывая бурсацкую монету сзади сюртуков.

Хорь был один из таких промышленников. У Хоря ничего не было своего - все казенное, и если бы не казна, вы увидели бы в лице его возможность на Руси совершенно голого человека. У него почти никогда не водилось денег. В продолжение семи лет у него не перебывало и семи рублей, так что настоящая монета для него была менее действительна, чем костяшки. Это был нищий второуездного класса, и мастер же он был _кальячить_. Узнав, что у товарища есть булка или какое-нибудь лакомство, он приставал к нему как с ножом к горлу, канючил и выпрашивал до тех пор, пока не удовлетворят его желание Будучи без роду и племени, круглый сирота, он безвыходно жил в училище, на каникулы никогда не ездил и до того втянулся во все формы бурсацкой жизни, что, кроме ее, другой не существовало для него. Только в каникулярное время посещал он базар соседний, реку да лес: здесь был конец его света. Учиться Хорь терпеть не мог, но учился, потому что не мог терпеть и розги: из двух зол (а бурсацкое ученье - зло) приходилось выбирать меньшее. Он был страстный игрок в костяшки; но, наживши кое-как великую кучу, он либо выменивал ее на деньги и проедал их с жадностью нищего, либо опять проигрывал, потому что играл не совсем счастливо. Тогда с перочинным ножом он промышлял под партами, либо по ночам под подушками товарищей, куда ученики прятали свою одежду. У одного товарища таким образом он спорол с одежды все костяшки, так что не на что было застегнуться - все валилось долой, хоть умирай. Однажды Бенелявдов, первый силач класса, во время урока, при учителе, поймал его за волоса под партой и задал ему _волосянку_. Просить пощады нельзя было: заметит учитель. После долго смеялись над Хорем, говоря, что у него волоса распухли. Теперь у Хоря только и было полпары, то есть однодырочная.

- Чет аль нечет? - спросил он, загадывая.

- Пусть нечет, - отвечал Семенов.

- Твое. Теперь ты.

Семенов загадал, но лишь только открыл он ладонь, чтобы сосчитать, верно ли Хорь сказал "нечет", как хищный Хорь схватил костяшки и спрятал их себе в карман.

- Что же это. Хорь? - говорил Семенов.

- Я тебе Хорь?.. а в ухо хочешь?

- Оплетохом, - сказал один из товарищей.

- Беззаконновахом, - прибавил другой.

- И неправдовахом, - заключил третий.

- Отдай, Хорь; право, отдай.

- Опять Хорь?.. Рожу растворожу, зубы на зубы помножу!

Семенов не стал более разговаривать. Несчастный отошел в сторону. Нигде не было для него приюта. Он вспомнил, что у него в парте есть горбушка с кашей. Семенов хотел позавтракать, но горбушки не оказалось. Раздраженный постоянными столкновениями с товарищами, он обратился к ним со словами:

- Господа, это подло, наконец!

- Что такое?

- Кто взял горбушку?

- С кашей? - отвечали ему насмешливо.

- _Стибрили_?

- _Сбондили_?

- _Сляпсили_?

- _Сперли_?

- _Лафа_, брат!

Все эти слова в переводе с бурсацкого на человеческий язык означали: украли, а _лафа_ - лихо!

- Комедо! - раздался голос Тавли.

- Иду! - было ответом.

Семенов еще после обеда подслушал, что у Комеды с Тавлей состоялся странный спор на пари, и потому поспешил на голос Тавли, забыв о своей горбушке.

- Готово? - спросил Комедо.

- Есть! - отвечал Тавля и развязал узел, в котором оказалось шесть трехкопеечных булок.

- Сожрешь?

- Сказано.

Толпа любопытных обступила их. Комедо был парень лет девятнадцати, высокого роста, худощавый, с старообразным лицом, сгорбленный.

- Условия?

- Не стрескаешь - за булки деньги заплати, а стрескаешь - с меня двадцать копеек.

- Давай.

- Смотри, ничего не пить, пока не съешь.

Вместо ответа Комедо стал уплетать белый хлеб, который так редко едят бурсаки.

- Раз! - считали в толпе. - Два, три, четыре...

- Ну-ка пятую...

Комедо улыбнулся и съел пятую.

- Хоть на шестой-то подавись!

Комедо улыбнулся и съел шестую.

- Прорва! - говорил Тавля, отдавая двадцать копеек.

- Теперь и напиться можно, - сказал Комедо.

Когда он напился, его спрашивали:

- А еще можешь съесть что-нибудь?

- Хлеба с маслом съел бы.

Достали ломоть хлеба и масла достали.

- Ну-ка попробуй!

Он съел.

- А еще?

- Горбушку с кашей съел бы.

Добыли и горбушку. Его кормили из любопытства. Он съел и горбушку.

- Эка тварь!.. Куда это лезет в тебя, животина ты эдакая! Скот! Как ты не лопнешь, подлец?

- А что брюхо? - спросил кто-то.

- Тугое, - отвечал Комедо, тупо глядя на всех...

- Очень?

- Пощупай.

Стали брюхо щупать у Комеды.

- Ишь ты, стерва!.. как барабан!..

- А что, два фунта патоки съешь?

- Съем.

- А четыре миски каши?

- Съем...

- А пять редек?

- А четыре ковша воды выпьешь?

- Не знаю... не пробовал... Я спать хочу...

Комедо отправился в Камчатку. Долго толпа ругала Комеду и стервой, и прорвой, и всячески...

Между тем Тавля, накормив на свой счет Комеду, по обыкновению озлился. Одному из первокурсных попала от него затрещина, другому он загнул салазки, третьему сделал смазь. Гороблагодатский видел это и в душе называл Тавлю скотиной. Потом Тавля посмотрел на игру в _скоромные_. Васенда наводил: он выставляет руку на парте, а Гришкец со всего маху ладонью бьет его по руке. Васенда старается отдернуть руку, чтобы Гришкец дал промах: тогда уже будет подставлять руку Гришкец. Это Тавлю не развлекло.

- Не _садануть_ ли в _постные_? - пробормотал он.

Он стал оглядываться, желая узнать, не играют ли где в постные.

- А, вон где! - сказал он, отыскав то, что требовалось.

Около задних парт, подле Камчатки, собралось человек восемь. Один из них, положив голову на руки, так что не мог видеть окружающих, наводил; спина его была открыта и выпячена вперед. Поднялись над спиной руки и с треском опустились на нее. К ударам других присоединился и удар Тавли. По силе удара наводивший догадался, чей он был...


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33 

Скачать полный текст (327 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.