Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

Воскресение (Лев Толстой)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94 


- Что ж, милости просим, - ласково сказала старуха, отворачивая засученные рукава.

- Хотел посмотреть, как вы живете, - сказал Нехлюдов.

- Да так живем, вот, как видишь. Изба завалиться хочет, того гляди убьет кого. А старик говорит - и эта хороша. Вот и живем - царствуем, - говорила бойкая старуха, нервно подергиваясь головой. - Вот сейчас обедать соберу. Рабочий народ кормить стану.

- А что вы обедать будете?

- Что обедать? Пищея наша хорошая. Первая перемена хлеб с квасом, а другая - квас с хлебом, - сказала старуха, оскаливая свои съеденные до половины зубы.

- Нет, без шуток, покажите мне, что вы будете кушать нынче.

- Кушать? - смеясь, сказал старик. - Кушанье наше не хитрое. Покажь ему, старуха.

Старуха покачала головой.

- Захотелось нашу мужицкую еду посмотреть? Дотошный ты, барин, посмотрю я на тебя. Все ему знать надо. Сказывала - хлеб с квасом, a еще щи, снытки бабы вчера принесли; вот и щи, апосля того - картошки.

- И больше ничего?

- Чего ж еще, забелим молочком, - сказала старуха, посмеиваясь и глядя на дверь.

Дверь была отворена, и сени были полны народом; и ребята, девочки, бабы с грудными детьми жались в дверях, глядя на чудного барина, рассматривавшего мужицкую еду. Старуха, очевидно, гордилась своим умением обойтись с барином.

- Да, плохая, плохая, барин, жизнь наша, что говорить, - сказал старик. - Куда лезете! - закричал он на стоявших в дверях.

- Ну, прощайте, - сказал Нехлюдов, чувствуя неловкость и стыд, в причине которых он не давал себе отчета.

- Благодарим покорно, что проведал нас, - сказал старик.

В сенях народ, нажавшись друг на друга, пропустил его, и он вышел на улицу и пошел вверх по ней.

Следом за ним из сеней вышли два мальчика босиком: один, постарше, - в грязной, бывшей белой рубахе, а другой - в худенькой слинявшей розовой. Нехлюдов оглянулся на них.

- А теперь куда пойдешь? - сказал мальчик в белой рубашке.

- К Матрене Хариной, - сказал он. - Знаете?

Маленький мальчик в розовой рубашке чему-то засмеялся, старший же серьезно переспросил:

- Какая Матрена? Старая она?

- Да, старая.

- О-о, - протянул он. - Это Семениха, эта на конце деревни. Мы тебя проводим. Аида, Федька, проводим его.

- А лошади-то?

- Авось ничего!

Федька согласился, и они втроем пошли вверх по деревне.

V

Нехлюдову было легче с мальчиками, чем с большими, и он дорогой разговорился с ними. Маленький в розовой рубашке перестал смеяться и говорил так же умно и обстоятельно, как и старший.

- Ну, а кто у вас самый бедный? - спросил Нехлюдов.

- Кто бедный? Михаила бедный, Семен Макаров, еще Марфа дюже бедная.

- А Анисья - та еще бедней. У Анисьи и коровы нет - побираются, - сказал маленький Федька.

- У ней коровы нет, да зато их всего трое, а Марфа сама пята, - возражал старший мальчик.

- Все-таки та вдова, - отстаивал розовый мальчик Анисью.

- Ты говоришь, Анисья вдова, а Марфа все равно что вдова, - продолжал старший мальчик. - Все равно - мужа нет.

- Где же муж? - спросил Нехлюдов.

- В остроге вшей кормит, - употребляя обычное выражение, сказал старший мальчик.

- Летось в господском лесу две березки срезал, его и посадили, - поторопился сказать маленький розовый мальчик. - Теперь шестой месяц сидит, а баба побирается, трое ребят да старуха убогая, - обстоятельно говорил он.

- Где она живет? - сказал Нехлюдов.

- А вот этот самый двор, - сказал мальчик, указывая на дом, против которого крошечный белоголовый ребенок, насилу державшийся на кривых, выгнутых наружу в коленях ногах, качаясь, стоял на самой тропинке, по которой шел Нехлюдов.

- Васька, куда, постреленок, убежал? - закричала выбежавшая из избы в грязной, серой, как бы засыпанной золой рубахе баба и с испуганным лицом бросилась вперед Нехлюдова, подхватила ребенка и унесла в избу, точно она боялась, что Нехлюдов сделает что-нибудь над ее дитей.

Это была та самая женщина, муж которой за березки из леса Нехлюдова сидел в остроге.

- Ну, а Матрена - эта бедная? - спросил Нехлюдов, когда они уже подходили к избушке Матрены.

- Какая она бедная: она вином торгует, - решительно ответил розовый худенький мальчик.

Дойдя до избушки Матрены, Нехлюдов отпустил мальчиков и вошел в сени и потом в избу. Хатка старухи Матрены была шести аршин, так что на кровати, которая была за печью, нельзя было вытянуться большому человеку. "На этой самой кровати, - подумал он, - рожала и болела потом Катюша". Почти вся хата была занята станом, который, в то время как вошел Нехлюдов, стукнувшись головой в низкую дверь, старуха только что улаживала с своей старшей внучкой. Еще двое внучат вслед за барином стремглав вбежали в избу и остановились за ним в дверях, ухватившись за притолки руками.

- Кого надо? - сердито спросила старуха, находившаяся в дурном расположении духа от неладившегося стана. Кроме того, тайно торгуя вином, она боялась всяких незнакомых людей.

- Я помещик. Мне поговорить хотелось бы с вами.

Старуха помолчала, пристально вглядываясь, потом вдруг вся преобразилась.

- Ах ты, касатик, а я-то, дура, не вознала: я думаю, какой прохожий, - притворно ласковым голосом заговорила она. - Ах ты, сокол ты мой ясный...

- Как бы поговорить без народа, - сказал Нехлюдов, глядя на отворенную дверь, в которой стояли ребята, а за ребятами худая женщина с исчахшим, но все улыбавшимся, от болезни бледным ребеночком в скуфеечке из лоскутиков.

- Чего не видали, я вам дам, подай-ка мне сюда костыль! - крикнула старуха на стоявших в двери. - Затвори, что ли!

Ребята отошли, баба с ребенком затворила дверь.

- Я-то думаю: кто пришел? А это сам барин, золотой ты мой, красавчик ненаглядный! - говорила старуха. - Куда зашел, не побрезговал. Ах ты, брильянтовый! Сюда садись, ваше сиятельство, вот сюда на коник, - говорила она, вытирая коник занавеской. - А я думаю, какой черт лезет, ан это сам ваше сиятельство, барин хороший, благодетель, кормилец наш. Прости ты меня, старую дуру, - слепа стала.

Нехлюдов сел, старуха стала перед ним, подперла правой рукой щеку, подхватив левой рукой острый локоть правой, и заговорила певучим голосом:

- И старый же ты стал, ваше сиятельство; то как репей хороший был, а теперь что! Тоже забота, видно.

- Я вот что пришел спросить: помнишь ли ты Катюшу Маслову?

- Катерину-то? Как же не помнить - она мне племенница... Как не помнить; и слез-то, слез я по ней пролила. Ведь я все знаю. Кто, батюшка, богу не грешен, царю не виноват? Дело молодое, тоже чай-кофей пили, ну и попутал нечистый, ведь он силен тоже. Что ж делать! Кабы ты ее бросил, а ты как ее наградил: сто рублей отвалил. А она что сделала. Не могла в разум взять. Кабы она меня слушала, она бы жить могла. Да хоть и племенница мне, а прямо скажу - девка непутевая. Я ведь ее после к какому месту хорошему приставила: не хотела покориться, обругала барина. Разве нам можно господ ругать? Ну, ее и разочли. А потом опять же у лесничего жить можно было, да вот не захотела.

- Я спросить хотел про ребенка. Ведь она у вас родила? Где ребенок?

- Ребеночка, батюшка мой, я тогда хорошо обдумала. Она дюже трудна была, не чаяла ей подняться. Я и окрестила мальчика, как должно, и в воспитательный представила. Ну, ангельскую душку что ж томить, когда мать помирает. Другие так делают, что оставят младенца, не кормят, - он и сгаснет; но я думаю: что ж так, лучше потружусь, пошлю в воспитательный. Деньги были, ну и свезли.

- А номер был?

- Номер был, да помер он тогда же. Она сказывала: как привезли, а он и кончился.

- Кто она?

- А самая, эта женщина, в Скородном жила. Она этим займалася. Маланьей звали, померла она теперь. Умная была женщина, - ведь она как делала! Бывало, принесут ей ребеночка, она возьмет и держит его у себя в доме, прикармливает. И прикармливает, батюшка ты мой, пока на отправку соберет. А как соберет троих или четверых, сразу и везет. Так у ней было умно изделано: такая люлька большая, вроде двуспальная, и туда и сюда класть. И ручка приделана. Вот она их положит четверых, головками врозь, чтоб не бились, ножками вместе, так и везет сразу четверых. Сосочки им в ротики посует, они и молчат, сердечные.

- Ну, так что же?

- Ну, так и Катерининого ребенка повезла. Да, никак, недели две у себя держала. Он и зачиврел у ней еще дома.

- А хороший был ребенок? - спросил Нехлюдов.

- Такой ребеночек, что надо было лучше, да некуда. Как есть в тебя, - прибавила старуха, подмигивая старым глазом.

- Отчего же он ослабел? Верно, дурно кормили?

- Какой уж корм! Только пример один. Известное дело, не свое детище. Абы довезть живым. Сказывала, довезла только до Москвы, так в ту же пору и сгас. Она и свидетельство привезла, - все как должно. Умная женщина была.

Только и мог узнать Нехлюдов о своем ребенке.

VI

Ударившись еще раз головой об обе двери в избе и в сенях, Нехлюдов вышел на улицу. Ребята: белый, дымчатый, и розовый дожидались его. Еще несколько новых пристало к ним. Дожидалось и несколько женщин с грудными детьми, и между ними была и та худая женщина, которая легко держала на руке бескровного ребеночка в скуфеечке из лоскутиков. Ребенок этот не переставая странно улыбался всем своим старческим личиком и все шевелил напряженно искривленными большими пальцами. Нехлюдов знал, что это была улыбка страдания. Он спросил, кто была эта женщина.

- Это самая Анисья, что я тебе говорил, - сказал старший мальчик.

Нехлюдов обратился к Анисье.

- Как ты живешь? - спросил он. - Чем кормишься?

- Как живу? Побираюсь, - сказала Анисья и заплакала.

Старческий же ребенок весь расплылся в улыбку, изгибая свои, как червячки, тоненькие ножки.


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94 

Скачать полный текст (930 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.