|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Чрез пять минут из боковой комнаты высунулась к Обломову голая рука, едва прикрытая виденною уже им шалью, с тарелкой, на которой дымился, испуская горячий пар, огромный кусок пирога.
- Покорно благодарю, - ласково отозвался Обломов, принимая пирог, и, заглянув в дверь, уперся взглядом в высокую грудь и голые плечи. Дверь торопливо затворилась.
- Водки не угодно ли? - спросил голос.
- Я не пью; покорно благодарю, - еще ласковее сказал Обломов. - У вас какая?
- Своя, домашняя: сами настаиваем на смородинном листу, - говорил голос.
- Я никогда не пивал на смородинном листу, позвольте попробовать!
Голая рука опять просунулась с тарелкой и рюмкой водки. Обломов выпил: ему очень понравилась.
- Очень благодарен, - говорил он, стараясь заглянуть в дверь, но дверь захлопнулась.
- Что вы не дадите на себя взглянуть, пожелать вам доброго утра? - упрекнул Обломов.
Хозяйка усмехнулась за дверью.
- Я еще в будничном платье, все на кухне была. Сейчас оденусь; братец скоро от обедни придут, - отвечала она.
- Ах, a propos о братце, - заметил Обломов, - мне надо с ним поговорить.
Попросите его зайти ко мне.
- Хорошо, я скажу, как они придут.
- А кто это у вас кашляет? Чей это такой сухой кашель? - спросил Обломов.
- Это бабушка; уж она у нас восьмой год кашляет.
И дверь захлопнулась.
"Какая она... простая, - подумал Обломов, - а есть в ней что-то такое... И держит себя чисто!"
До сих-пор он с "братцем" хозяйки еще не успел познакомиться. Он видел только, и то редко, с постели, как, рано утром, мелькал сквозь решетку забора человек, с большим бумажным пакетом под мышкой, и пропадал в переулке, и потом, в пять часов, мелькал опять, с тем же пакетом, мимо окон, возвращаясь, тот же человек и пропадал за крыльцом. Его в доме не было слышно.
А между тем заметно было, что там жили люди, особенно по утрам: на кухне стучат ножи, слышно в окно, как полощет баба что-то в углу, как дворник рубит дрова или везет на двух колесах бочонок с водой; за стеной плачут ребятишки или раздается упорный, сухой кашель старухи.
У Обломова было четыре комнаты, то есть вся парадная анфилада. Хозяйка с семейством помешалась в двух непарадных комнатах, а братец жил вверху, в так называемой светелке.
Кабинет и спальня Обломова обращены были окнами на двор, гостиная к садику, а зала к большому огороду, с капустой и картофелем. В гостиной окна были драпированы ситцевыми полинявшими занавесками.
По стенам жались простые, под орех, стулья; под зеркалом стоял ломберный стол; на окнах теснились горшки с еранью и бархатцами и висели четыре клетки с чижами и канарейками.
Братец вошел на цыпочках и отвечал троекратным поклоном на приветствие Обломова. Вицмундир на нем был застегнут на все пуговицы, так что нельзя было узнать, есть ли на нем белье или нет; галстук завязан простым узлом и концы спрятаны вниз.
Он был лет сорока, с простым хохлом на лбу и двумя небрежно на ветер пущенными такими же хохлами на висках, похожими на собачьи уши средней величины. Серые глаза не вдруг глядели на предмет, а сначала взглядывали украдкой, а во второй раз уж останавливались.
Рук своих он как будто стыдился, и когда говорил, то старался прятать или обе за спину, или одну за пазуху, а другую за спину. Подавая начальнику бумагу и объясняясь, он одну руку держал на спине, а средним пальцем другой руки, ногтем вниз, осторожно показывал какую-нибудь строку или слово и, показав, тотчас прятал руку назад, может быть оттого, что пальцы были толстоваты, красноваты и немного тряслись, и ему не без причины казалось не совсем приличным выставлять их часто напоказ.
- Вы изволили, - начал он, бросив свой двойной взгляд на Обломова, - приказать мне прийти к себе.
- Да, я хотел поговорить с вами насчет квартиры. Прошу садиться! - вежливо отвечал Обломов.
Иван Матвеич, после двукратного приглашения, решился сесть, перегнувшись телом вперед и поджав руки в рукава.
- По обстоятельствам я должен приискать себе другую квартиру, - сказал Обломов, - поэтому желал бы эту передать.
- Теперь трудно передать, - кашлянув в пальцы и проворно спрятав их в рукав, отозвался Иван Матвеевич. - Если б в конце лета пожаловали, тогда много ходили смотреть...
- Я был, да вас не было, - перебил Обломов.
- Сестра сказывала, - прибавил чиновник. - Да вы не беспокойтесь насчет квартиры: здесь вам будет удобно. Может быть, птица вас беспокоит?
- Какая птица?
- Куры-с.
Обломов хотя слышал постоянно с раннего утра под окнами тяжелое кудахтанье наседки и писк цыплят, но до того ли ему? Перед ним носился образ Ольги, и он едва замечал окружающее.
- Нет, это ничего, - сказал он, - я думал, вы говорите о канарейках: они с утра начинают трещать.
- Мы их вынесем, - отвечал Иван Матвеевич.
- И это ничего, - заметил Обломов, - но мне, по обстоятельствам, нельзя оставаться.
- Как угодно-с, - отвечал Иван Матвеевич. - А если не приищете жильца, как же насчет контракта? Сделаете удовлетворение?.. Вам убыток будет.
- А сколько там следует? - спросил Обломов.
- Да вот я принесу расчет.
Он принес контракт и счеты.
- Вот-с, за квартиру восемьсот рублей ассигнациями, сто рублей получено задатку, осталось семьсот рублей, - сказал он.
- Да неужели вы с меня за целый год хотите взять, когда я у вас и двух недель не прожил? - перебил его Обломов.
- Как же-с? - кротко и совестливо возразил Иван Матвеевич. - Сестра убыток понесет несправедливо. Она бедная вдова, живет только тем, что с дома получит; да разве на цыплятах и яйцах выручит кое-что на одежонку ребятишкам.
- Помилуйте, я не могу, - заговорил Обломов, - посудите, я не прожил двух недель. Что же это, за что?
- Вот-с, в контракте сказано, - говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, - извольте прочесть: "Буде же я, Обломов, пожелаю прежде времени съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по первое июня будущего года", - прочитал Обломов.
- Как же это? - говорил он. - Это несправедливо.
- По закону так-с, - заметил Иван Матвеевич. - Сами изволили подписать: вот подпись-с!
Опять появился палец под подписью и опять спрятался.
- Сколько же? - спросил Обломов.
- Семьсот рублей, - начал щелкать тем же пальцем Иван Матвеевич, подгибая его всякий-раз проворно в кулак, - да за конюшню и сарай сто пятьдесят рублей.
И он щелкнул еще.
- Помилуйте, у меня лошадей нет, я не держу: зачем мне конюшня и сарай? - с живостью возразил Обломов.
- В контракте есть-с, - заметил, показывая пальцем строку, Иван Матвеевич.
- Михей Андреич сказывал, что у вас лошади будут.
- Врет Михей Андреич! - с досадой сказал Обломов. - Дайте мне контракт!
- Вот-с, копию-извольте получить, а контракт принадлежит сестре, - мягко отозвался Иван Матвеевич, взяв контракт в руку. - Сверх того, за огород и продовольствие из оного капустой, репой и прочими овощами, считая на одно лицо, - читал Иван Матвеевич, - примерно двести пятьдесят рублей...
И он хотел щелкнуть на счетах.
- Какой огород? Какая капуста? Я и знать не знаю, что вы! - почти грозно возражал Обломов.
- Вот-с, в контракте: Михей Андреич сказали, что вы с тем нанимаете.
- Что же это такое, что вы без меня моим столом распоряжаетесь? Я не хочу ни капусты, ни репы... - говорил Обломов вставая.
Иван Матвеевич встал со стула.
- Помилуйте, как можно без вас: вот подпись есть! - возразил он.
И опять толстый палец трясся на подписи, и вся бумага тряслась в его руке.
- Сколько всего считаете вы? - нетерпеливо спросил Обломов.
- Еще за окраску потолка и дверей, за переделку окон в кухне, за новые пробои к дверям - сто пятьдесят четыре рубля двадцать восемь копеек ассигнациями.
- Как, и это на мой счет? - с изумлением спросил Обломов. - Это всегда на счет хозяина делается. Кто же переезжает в неотделанную квартиру?..
- Вот-с, в контракте сказано, что на ваш счет, - сказал Иван Матвеевич, издали показывая пальцем в бумаге, где это сказано. - Тысячу триста пятьдесят четыре рубля двадцать восемь копеек ассигнациями всего-с! - кротко заключил он, спрятав обе руки с контрактом назади.
- Да где я возьму? У меня нет денег! - возразил Обломов, ходя по комнате. - Нужно мне очень вашей репы да капусты!
- Как угодно-с! - тихо прибавил Иван Матвеевич. - Да не беспокойтесь: вам здесь будет удобно, - прибавил он. - А деньги... сестра подождет.
- Нельзя мне, нельзя по обстоятельствам! Слышите?
- Слушаю-с. Как угодно, - послушно отвечал Иван Матвеевич, отступив на шаг.
- Хорошо, я подумаю и постараюсь передать квартиру! - сказал Обломов, кивнув чиновнику головой.
- Трудно-с; а впрочем, как угодно! - заключил Иван Матвеевич и, троекратно поклонясь, вышел вон.
Обломов вынул бумажник и счел деньги: всего триста пять рублей. Он обомлел.
"Куда ж я дел деньги? - с изумлением, почти с ужасом спросил самого себя Обломов. - В начале лета из деревни прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!"
Он начал считать, припоминать все траты и мог припомнить только двести пятьдесят рублей.
- Куда ж это вышли деньги? - говорил он.
- Захар, Захар!
- Чего изволите?
- Куда это у нас все деньги вышли? Ведь денег-то нет у нас! - спросил он.
Захар начал шарить в карманах, вынул полтинник, гривенник и положил на стол.
- Вот, забыл отдать, от перевозки осталось, - сказал он.
- Что ты мне мелочь-то суешь? Ты скажи, куда восемьсот рублей делись?
- Почем я знаю? Разве я знаю, куда вы тратите? Что вы там извозчикам за коляски платите?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Скачать полный текст (971 Кб)
Перейти на страницу автора
|