Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

На ножах (Николай Лесков)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 


- Чего ты смеешься?

- Не знаю, право, но мне почему-то всегда смешно, когда ты расхваливаешь твою сестру. А что касается до твоей генеральши, то скажу тебе, что она прелесть и баба мозговитая.

- А вот видишь ли, а ведь ты ошибаешься, она совсем не так умна, как тебе кажется. Она только бойка.

- Ну да; рассказывай ты! Нет, а ты рта-то с ней не разевай! Прощай, я совсем сплю.

Приятели пожали друг другу руки, и Висленев проводил Горданова до коляски, из которой тот сунул Иосафу Платоновичу два пальца и уехал.

На дворе было уже без четверти полночь. Горданов нетерпеливо понукал кучера, и наконец, увидав в окнах своего номера чуть заметный подслеповатый свет, выскочил из коляски, прежде чем она остановилась.

Глава седьмая

Не поняли, но объясняют

Проводив Горданова, Висленев возвратился назад в дом, насвистывая оперетку, и застал здесь уже все общество наготове разойтись: Подозеров, генерал и Филетер Иванович держали в руках фуражки, Александра Ивановна прощалась с Ларисой, а Катерина Астафьевна повязывалась пред зеркалом башлыком.

Иосаф Платонович хотел показать, что его эти сборы удивили.

- Господа! - воскликнул он, - куда же вы это?

- Домой-с, домой, - отвечал, протягивая ему руку, генерал.

- Что же это так рано и притом все вдруг?

- Вам спать пора, - отвечала ему, подавая на прощанье руку, генеральша Синтянина.

- И даже вы, тетушка, тоже уходите? - обратился он к Форовой, окончившей в эту минуту свой туалет.

- Муж меня, батюшка, берет, замуж вышла, не свой человек.

- Лара, уговори хоть ты, - обратился он к сестре.

- Alexandrine, погоди, - проговорила Лара.

- Мой друг... ты знаешь, у меня дома есть больная. . Александра Ивановна нагнулась к уху Ларисы и прошептала:

- Я и так поступаю нехорошо: Вера весь день очень беспокойна.

- Я больше не прошу, - ответила ей громко Лариса.

- Ну, делать нечего, прощайте, господа, - повторил Висленев, - но я во всяком случае надеюсь, что мы будем часто видеться. А как вам, Филетер Иванович, показался мой приятель Горданов? Не правда ли, умница?

- Да вы что же сами подсказываете? - возразил Форов.

- Я не подсказываю, я только так...

- Ну, уж теперь нечего "так"! прощайте.

- Нет, а ведь вправду умен? - допрашивал Висленев, удерживая за руку майора.

- Ну вот, не видала Москва таракана: экая редкость, - что умен!

- И резонен, на ветер не болтает.

- Это еще того дешевле. Нам его резоны все равно, что морю дождик, мы резоны-то и без него с прописей списывали, а вот он настоящую свою суть покажи!

- Пока вы его провожали, мы на его счет по нашей провинциальной привычке уже немножко посплетничали, - сказала почти на пороге генеральша. - Знаете, ваш друг, - если только он друг ваш, - привел нас всех к соглашению, между тем как все мы чувствуем, что с ним мы вовсе не согласны. Висленев засмеялся и сказал:

- Я это ему передам.

У своего крыльца Синтянина на минуту остановилась с Подозеровым и, удержав в своей руке руку, которую последний подал ей на прощанье, спросила его:

- Ну, а вам, Андрей Иванович, понравился этот барин?

- Не очень понравился, Александра Ивановна, - коротко отвечал Подозеров.

- Это значит, что он вам совсем не понравился. Я это, впрочем, видела и очень сожалела, что вы сегодня так убийственно скучны и молчаливы. Вы один могли бы ему отвечать, и вы-то и не сказали ни слова.

- К чему? - ответил Подозеров. - Он говорит красно. Да; они совсем довоспиталися: теперь уже не так легко открыть, кто под каким флагом везет какую контрабанду.

- Зачем же вы молчали? И вообще, что значит: целый день унылость, а к ночи сплин?

- Не знаю, скучно и сердце болит.

- А вы бы вот поучились у Горданова владеть собою! Удивительное самообладание!

- Ничего удивительного! Самообладанием отличается шулер, когда смотрит всем в глаза, чтобы не заметили, как он передергивает карту.

- Во всяком случае, господин Горданов мастерски владеет собою.

- И другими даже, - подтвердила Форова, целуя в лоб Синтянину. - Это, господа, не человек, а... кто его знает, кто он такой: его в ступе толки, он будет вокруг толкача бегать.

- А ваше мнение, Филетер Иванович, о новом госте какое?

- Пока не вложу перста моего - ничего не знаю.

- Вы неисправимы, - промолвила генеральша и добавила: - Я рада бы с вами много говорить, да Вера нездорова; но одно вам скажу: по-моему, этот Горданов точно рефлектор, он все отражал и все соединял в фокусе, но что же он нам сказал?

- А ничего! - ответил Форов. - С пытливых дам и этого довольно.

- Ну, прощайте, - произнесла генеральша и, кивнув всем головою, пошла на крыльцо.

Форов втроем с женою и Подозеровым вышли за калитку и пошли по пустынной улице озаренного луной и спящего города.

Иосаф Платонович, выпроводив гостей, счел было-нужным поговорить с сестрой по сердцу и усадил ее в гостиной на диване, но, перекинувшись двумя- тремя фразами, почувствовал нежелание говорить и ударил отбой.

- Ну и слава Богу, что у тебя все хорошо, - сказал он. - Ты сколько же берешь нынче в год за дом с Синтяниных?

- Столько же, как и прежде, Жозеф.

- То есть, что же именно? Я ведь уже все это позабыл, сколько за все платилось.

- Они мне платят шестьсот рублей.

- Фуй, фуй, как дешево! Квартиры повсеместно ужасно вздорожали.

- Да? я, право, этого не знаю, Жозеф.

- Как же, Ларушка. По крайней мере у нас в Петербурге все стало черт знает как дорого. Ты напрасно не обратишь на это внимания.

- Но что же мне до этого?

- Как что тебе до этого, моя милая? Их превосходительства могли бы тебе теперь и подороже...

- Ах, полно, Бога ради, цена, которую они платят, мне ровесница. Синтянин, с тех пор как выехали Гриневичи, платит за этот дом шестьсот рублей, не я же стану набавлять на них... С какой стати?

- Как с какой стати? Все дорожает, а деньги дешевеют. Матушка наша, я помню, платила кухарке два рубля серебром в месяц, а мы теперь сколько платим?

- Пять.

- Ну вот, здравствуй, пожалуйста! Платишь за все втрое, а берешь то же самое, что и сто лет тому назад брала. Это невозможно. Я даже удивляюсь, как им самим это не совестно жить на старую цену, и если они этого не понимают, то я дам им это почувствовать.

- Нет, я прошу тебя, Жозеф, этого не делать! Во-первых, Синтянины небогаты, а во-вторых, у нас квартиры втрое и не вздорожали, в-третьих же, я дорожу Синтяниными, как хорошими постояльцами, и дружна с Alexandrine.

- Да; "дружба это ты!" когда нам это выгодно, - перебил, махнув рукой, Висленев.

- А в-четвертых... - проговорила и замялась на слове Лариса.

- В-четвертых, это не мое дело. Я с тобой согласен, часть свою я тебе уступил, и дом вполне твоя собственность, но ведь тебе же надо на что-нибудь и жить.

- Я и живу.

- Да, ты живешь мастерски, живешь чисто и прекрасно, - продолжал он, - но все-таки... быть посвободнее в гроше никогда не мешает. Конечно, я пред тобою много виноват...

- Ты виноват? Чем это? я не знаю.

- Ну, помнишь, ведь я обещал тебе, что я буду помогать, и даже определил тебе триста рублей в год, но мне, дружочек Лара, так не везетд, - добавил он, сжимая руку сестре, - мне так не везет, что даже одурь подчас взять готова! Тяжко наше переходное время! То принципы не идут в согласие с выгодами, то... ах, да уж лучше и не поднимать этого! Вообще тяжело человеку в наше переходное время.

- Вообще ты напоминаешь мне о том, Жозеф, о чем я давно позабыла.

- То есть, о чем же я тебе напоминаю?

- О твоем обещании, которое ты исполнять отнюдь не должен, потому что имеешь теперь уже свою семью, и о том, как живется человеку в наше переходное время. Я его ненавижу.

- Что же, разве ты перешла "переходы" и видишь пристанище? - пошутил Висленев, гладя сестру по руке и смотря ей в глаза.

- Пристанище в том: жить как живется.

- Ой, шутишь, сестренка!

- Нимало.

- Тебе всего ведь девятнадцать лет.

- Нет, через месяц двадцать.

- Пора бы тебе и замуж. Лариса рассмеялась и отвечала:

- Не берут.

- Ой, лжешь ты, Лара, лжешь, чтобы тебя не брали! Ты хороша, как дери.

- Полно, пожалуйста.

- Ей-Богу! Ведь ты ослепительно хороша! Погляди-ка на меня! Фу ты, Господи! Что за глазищи: мрак и пламень, и сердце не камень.

- Камень, Иосаф, - отвечала, улыбаясь, Лара.

- Врешь, Ларка! Я тебя уже изловил.

- Ты изловил меня?.. На чем?

- На гусиной печенке.

Лариса выразила непритворное удивление.

- Не понимаешь? Полно, пожалуйста, притворяться! Нам, брат, Питер-то уже глаза повытер, мы всюду смотрим и всякую штуку замечаем. Ты зачем Подозерову полчаса целых искала в супе печенку?

- Ах, это-то... Подозерову!

И Лариса вспыхнула.

- Стыд не потерян, - сказал Иосаф Платонович, - но выбор особых похвал не заслуживает.

- Выбора нет.

- Что же это... Так?

- Именно так... ничего.

- Ну, я так и говорил.

- Ты так говорил?.. Кому и что так ты говорил?

- Нет, это так, пустяки. Горданов меня спрашивал, просватана ты или нет? Вот я говорю: "с какой стати?"

Висленев вздохнул, выпустил клуб сигарного дыма и, потеребя сестру за мизинец, проговорил:

- Покрепись, Ларушка, покрепись, подожди! У меня все это настраивается, и прежде Бог даст хорошенько подкуемся, а тогда уж для всех и во всех отношениях пойдет не та музыка. А теперь покуда прощай, - добавил он, вставая и целуя Ларису в лоб, а сам подумал про себя: "Тьфу, черт возьми, что это такое выходит! Хотел у ней попросить, а вместо того ей же еще наобещал".

Лариса молча пожала его руку.

- А мой портфель, который я тебе давеча отдал, у тебя? - спросил, простившись, Висленев.

- Нет; я положила его на твой стол в кабинете.

- Ай! зачем же ты это сделал так неосторожно?

- Но ведь он, слава Богу, цел?


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 

Скачать полный текст (1631 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.