Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

На ножах (Николай Лесков)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 


- Не очень много, но довольно.

- Да дело это нельзя делать шах-мат: дворянинишку с ветра взять неудобно; брак у нас предоставляет мужу известные права, которые хотя и не то, что права мужа во Франции, Англии или в Америке, но и во всяком случае все-таки еще довольно широки и могут стеснять женщину, если ее муж не дурак.

- Вы рассуждаете превосходно.

- Надеюсь, что я вас понял. Теперь идем далее: дорогая вам женщина не обладает средствами Глафиры Акатовой, чтобы сделаться госпожой Бодростиной; да вам это и не нужно: вас дела связывают неразлучно и должны удерживать неразлучно навсегда, или по крайней мере очень надолго. Я не знаю ваших условий, но я так думаю.

- Вы знаете столько, сколько вам нужно, чтоб иметь совершенно правильный взгляд на это дело.

- Тем хуже и тем лучше. Найти себе мужа по примеру Казимиры Швернотской, Данки и Ципри-Кипри теперь невозможно, это уже выдохлось и не действует: из принципа нынче более никто не женится.

- Да, мы с этим уже немножко запоздали.

- Вот видите: стало быть, не все идет по-старому, как вы желали мне да- веча доказать... Вы доведены обстоятельствами до готовности пожертвовать на это дело десятью тысячами.

- О такой цифре, признаюсь, у нас еще не думано.

- Будто бы?

- Уверяю вас честью.

- Ну, так вы скупы.

- Однако... разумеется... около этого что-нибудь... тысяч пять - семь, расходовать можно.

- Где семь, там десять, это уж не расчет. Вы не подумайте, пожалуйста, что я предлагаю вам самоличные мои услуги, нет! Я пришел к вам как плантатор к плантатору: я продаю вам другого человека.

- Как продаете?

- Так, очень просто, продаю да и только.

- Без его согласия?

- Он никогда и ни за что на это не согласится.

Кишенский вдруг утратил значительную долю своего безучастного спокойствия и глядел на Горданова широко раскрытыми, удивленными глазами.

Павел Николаевич заметил это и торжествовал.

- Да, он никогда и никогда, и ни за что на это не согласится, и тем для него хуже, - сказал Горданов, не давая своему собеседнику оправиться.

Кишенский совсем выскочил из колеи и улыбнулся странною улыбкой, которая сверкнула и угасла.

- Извините, пожалуйста, но вы меня смешите, - проговорил он и опять улыбнулся.

- Смешу вас? Нимало. В чем вы тут видите смешное?

- Вы распоряжаетесь кем-то на старом помещичьем праве и даже еще круче: хотите велеть человеку жениться и полагаете, что он непременно обязан вам повиноваться.

- А, конечно, обязан.

- Позвольте узнать, почему?

- Почему? Потому что я умен, а он глуп.

- Но вы не забываете ли, что свадьбы попы венчают в церкви, и что при этом согласие жениха столь же необходимо, как и согласие невесты?

- Пожалуйста, будьте покойны: будемте говорить о цене, а товар я вам сдам честно. Десять тысяч рублей за мужа, молодого, благовоспитанного, честного, глупого, либерального и такого покладистого, что из него хоть веревки вей, это, по чести сказать, не дорого. Берете вы или нет? Дешевле я не уступлю, а вы другого такого не найдете.

- Но и вы тоже не скоро найдете другого покупщика, да и не ко всякому, надеюсь, отнесетесь с таким предложением.

- Вы понимаете дело, Тихон Ларионович, и за это я вам сразу пятьсот рублей сбавляю: угодно вам девять тысяч пятьсот рублей?

- Дорого.

- Дорого! Девять тысяч пятьсот рублей за человека с образованием а с самолюбием!

- Дорого.

- Какая же ваша цена?

- Послушайте, Горданов, да не смешно ли это, что мы с вами серьезно торгуемся на такую куплю?

- Нимало не смешно, да вы об этом, пожалуйста, не заботьтесь: я вам продаю не воробья в небе, которого еще надо ловить, а здесь товар налицо: живой человек, которого я вам прямо передам из рук в руки.

- Я, право, не могу вам верить.

- Я и не прошу вашего доверия: я не беру ни одного гроша до тех пор пока вы сами скажете, что дело сделано основательно и честно. Говорите только о цене, какая ваша последняя цена?

- Я, право, не знаю, как об этом говорить... о подобной покупке!

- Да в чем затрудненье-то! В чем-с? В чем?

Кишенский развел руки и улыбнулся.

- Однако я полагал, что вы гораздо решительнее, - нетерпеливо сказал Горданов.

Кишенский завертелся на месте и, продолжительно обтирая лицо пестрым фуляром, отвечал:

- Да как вы хотите... какой решительности?.. С одной стороны... такое необыкновенное предложение, а с другой... оно тоже стоит денег, и опять риск.

- Никакого, ни малейшего риска нет.

- Помилуйте, как нет риска? Вы что продаете, позвольте вас спросить?

- Я продаю все, что имеет для кого-нибудь цену, - гордо ответил, краснея от досады, Горданов.

- Да, "что имеет цену", но человек... независимый человек в России... какая же ценность?.. Это скорее каламбур.

- Очень невысокого сорта, впрочем.

- Согласен-с; я не остряк; но дело в том, что вы ведь продаете не имя, а человека... как есть живого человека!

- Со всеми его потрохами.

- Ну, и позвольте же... не горячитесь... вы продаете человека... образованного?

- Да, и даже с некоторым именем.

- Ну, вот сами изволите видеть, еще и с именем! А между тем вы ему ни отец, ни дядя, ни опекун.

- Нет, не отец и не опекун.

- Должен он вам, что ли?

- Нимало.

- Ну, извините меня, но я вас не понимаю.

- И что же вы отказываетесь, что ли, от моего предложения?

- И отказываюсь.

- Ну, так в таком случае нам нечего больше говорить, - и Горданов встал и взялся за шляпу.

- Откройте что-нибудь побольше, - заговорил, медленно приподнимаясь вслед за ним, Кишенский. - Покажите что-нибудь осязательное и тогда...

- Что тогда?

- Я, может быть, тысяч за семь не постою.

- Нет; с вами, я вижу, надо торговаться по-жидовски, а это не в моей натуре: я лишнего не запрашивал и еще сразу вам пятьсот рублей уступил.

- Да, что ж по-жидовски... я вам тоже, если хотите, триста рублей набавлю... если...

- Если, если... если еще что такое? - сказал, натягивая перчатку и нетерпеливо морщась, Горданов.

- Если все документы в порядке? Горданов дернул перчатку и разорвал ее.

- Нет, - сказал он, - я вижу, что я ошибся, с вами пива не сваришь.

Я же вам ведь уже сто раз повторял, что все в исправности и что я ничего вперед не беру, а вы все свое. Мне это надоело, - прощайте!

И он совсем повернулся к выходу, но в это самое мгновение драпировка, за которою предполагалась кровать, заколыхалась и из-за опущенной портьеры вышла высокая, полная, замечательно хорошо сложенная женщина, в длинной и пышной ситцевой блузе, с густыми огненными рыжими волосами на голове и с некрасивым бурым лицом, усеянным сплошными веснушками.

- Позвольте, прошу вас, остаться на минуту, - сказала она голосом ровным и спокойным, не напускным спокойствием Кишенского, а спокойствием натуры сильной, страстной и самообладающей.

Горданов остановился и сделал даме приличный поклон. - Дело, о котором вы здесь говорили, ближе всех касается меня, - заговорила дама, не называя своего имени.

Горданов снова ей поклонился. Дама седа на диван и указала ему место возле себя.

- Предложение ваше мне почему-то кажется очень основательным, - молвила она поместившемуся возле нее Горданову, между тем как Кишенский стоял и в раздумье перебирал косточки счетов.

- Я отвечаю моей головой, что все, что я сказал, совершенно сбыточно, - отвечал Горданов.

- О цене спора быть не может.

- В таком случае не может быть спора ни о чем: я вам даю человека, удобного для вас во всех отношениях.

- Да, но видите ли... мне теперь... Я с вами должна говорить откровенно: мне неудобно откладывать дело; свадьба должна быть скоро, чтобы хлопотать об усыновлении двух, а не трех детей.

- На этот счет будьте покойны, - отвечал Горданов, окинув взглядом свою собеседницу, - во-первых, субъект, о котором идет 'речь, ничего не заметит; во-вторых, это не его дело; в-третьих, он женский эмансипатор и за стесняющее вас положение не постоит; а в-четвертых, - и это самое главное, - тот способ, которым я вам его передам, устраняет всякие рассуждения с его стороны и не допускает ни малейшего его произвола.

- В таком случае мы, верно, сойдемся.

- Девять тысяч пятьсот рублей?

- Нет; я вам дам восемь.

- Извините; это, значит, опять надо торговаться, а я позволю себе вам, сударыня, признаться, что до изнеможения устал с этим торгом. В старину отцы наши на тысячи душ короче торговались, чем мы на одного человека.

- Да; отцы-то ваши за душу платили сто, да полтораста рублей, а тут девять тысяч! - заметил Кишенский.

- Все дороже стало, - небрежно уронил в его сторону Горданов и снова взялся рукой за шляпу.

Дама это заметила.

- Да; это все так, - сказала она, - но ведь надо же дать что-нибудь и ему самому.

- Ни одного гроша, - это не такой человек, - он не возьмет ничего, и вы одним предложением ему денег даже можете все испортить. Я согласен вам, и собственно вам, а не ему (он указал с улыбкой на Кишенского), уступить еще пятьсот рублей, то есть я возьму, со всеми хлопотами, девять тысяч и уже меньше ничего, но зато я предлагаю вам другие выгоды. Позвольте вам заметить, что я ведь понимаю, в чем дело, и беру деньги недаром: если бы вы перевенчались с каким попало, с самым плохеньким чиновником, вы бы должны были тотчас же, еще до свадьбы, вручить ему все деньги сполна, а тут всегда большой риск: он может взять деньги и отказаться венчаться. Положим, вы могли взять с него векселя, но ведь он мог их оспорить, мог доказывать, что они безденежные: взяты с него обманом или насилием... Возможна целая история самого безотрадного свойства. Потом если б и доказали выдачу денег и засадили в долговое отделение, ну он отсидит год, и ничего... С него как с гуся вода, а деньги пропали...

- Это правда, - отозвался Кишенский.


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165 

Скачать полный текст (1631 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.